В этом году исполняется 30 лет со дня трагедии, которая произошла на Чернобыльской АЭС. Спустя десятилетия эта техногенная катастрофа вызывает больше вопросов, чем ответов.
Никто до конца не понимает всех последствий, которые принесла и принесет эта авария.
Наш проект про Чернобыль - это про людей. Тут есть истории тех, кто участвовал в ликвидации катастрофы на ЧАЭС. Нашли старожилов, переселенцев, которые помнят первые моменты и их жизнь делится на до и после. Научные сотрудники ЧАЭС впервые согласились рассказать, что же было в тот день. Люди с болью говорят о Чернобыле. Но без боли и слез не получится. Чернобыль оставил след глобально и в жизни людей, и в экосистеме планеты.
Главное помнить о том, что ошибки и желание что-то кому-то доказать, могут стоить сотни тысяч, а то и миллионы искалеченных судеб, не говоря о глобальном вреде.
Авторы проекта Дарья Нинько и Александр Литвин (СЕГОДНЯ)
Бывший главный инженер Чернобыльской атомной электростанции Николай Штейнберг и его коллеги Георгий Копчинский (работал заведующим сектором атомной энергетики ЦК КПСС) и Владимир Бронников (занимал должность заместителя главного инженера ЧАЭС) рассказали, кто виновен в одной из самых страшных в истории человечества аварии и вспомнили о "катастрофической особенности реакторов РБМК".
*Авторами текста являются Георгий Копчинский, Владимир Бронников и Николай Штейнберг. Текст публикуется без редакторских правок:
Приближается 30-летие Чернобыльской катастрофы. Вне всяких сомнений, эта дата даст новый импульс не только официальным, в значительной степени дежурным, мероприятиям, но и попыткам разного рода "разоблачителей" внести очередную лепту в выявление причин и виновников аварии, утверждая, что правда о событиях той апрельской ночи до сих пор скрывается.
Судьба сложилась так, что с первых послеаварийных часов мы оказались в самой гуще событий, связанных с нейтрализацией и ликвидацией последствий аварии, восстановлением работоспособности электростанции, выработкой и реализацией соответствующих правительственных решений. Активное участие нам пришлось принимать в деятельности, связанной с выявлением и анализом причин аварии. Это не только дает нам право, но и обязывает рассказать правду о событиях тех дней.
Хронология и причины аварии
Начнем с ночи 26 апреля 1986 года. Блочный щит энергоблока №4 Чернобыльской АЭС. Час 23 минуты – начаты испытания электрических параметров генератора в режиме его выбега. Через 40 секунд все параметры зафиксированы, испытания закончены. Для останова энергоблока нажата кнопка аварийной защиты АЗ-5. В результате все стержни управления и защиты пошли в активную зону реактора. Аварийная защита АЗ-5 – самая мощная на РБМК-1000. Она должна немедленно глушить реактор. Однако в ту ночь все случилось наоборот. Реактор был не только не заглушен, но его мощность резко возросла в результате разгона на мгновенных нейтронах. А это самый страшный режим для энергетических реакторов, управлять которым невозможно. В результате – взрыв с разрушением большого числа технологических каналов с последующим паровым взрывом и отрывом верхней защитной конструкции реактора.
Еще раз подчеркнем, что защита АЗ-5 должна нейтрализовать любые опасные процессы в реакторе. Однако она с этим не справилась. Более того, сама явилась причиной взрыва. Это дало основание руководителю лаборатории ядерной безопасности при Физико-энергетическом институте Б.Г. Дубовскому заявить в 1988 году, что "по существу реакторы РБМК до 1986 г. не имели нормальной защиты. Не имели вообще никакой аварийной защиты!" Шокирующий вывод.
"Как же так?" – может спросить читатель. "Ведь реактор РБМК имел 211 стержней-поглотителей, которые по сигналу АЗ-5 все вводились в активную зону реактора?" Все дело в том, что поглотитель стержней управления и защиты имел длину около 6 метров, в то время как активная зона реактора, где размещалось ядерное топливо, имела высоту 7 метров.
Таким образом, в торцевых зонах каналов, в которых располагалисьстержни–поглотители, присутствовали пустоты, заполняемые водой, охлаждающей стержни. Вода довольно интенсивно поглощает нейтроны. Это "паразитное" поглощение приводило к дополнительному перерасходу ядерного топлива. Чтобы его избежать, конструкторы РБМК решили разместить на торцах стержней–поглотителей графитовые вытеснители, которые практически не поглощали нейтроны.
Владимир Броннико. Фото: архив авторов
Но конструкторы забыли, что в случае движения стержня–поглотителя из крайнего верхнего положения первым в активной зоне оказывается графитовый вытеснитель. В результате плотность потока нейтронов в активной зоне и, соответственно, мощность реактора не уменьшается, а растет. И этот эффект значительно усиливается с ростом числа стержней–поглотителей, располагаемых в крайнем верхнем положении.
Именно такая ситуация сложилась 26 апреля на энергоблоке №4 Чернобыльской АЭС. Поочередное отключение двух турбин и вынужденное снижение мощности реактора привело к его интенсивному отравлению за счет накопления изотопов ксенона, обладающих значительной способностью поглощать нейтроны. Чтобы скомпенсировать этот эффект, персоналу пришлось постепенно извлекать из реактора стержни–поглотители.
К моменту проведения электротехнических испытаний таких стержней в крайнем верхнем положении оказалось около 200 штук. Как показали послеаварийные исследования, в активной зоне реактора находилось менее 15 стержней–поглотителей, т.е. меньше разрешенного Технологическим регламентом предела.
То, что вышеописанный концевой эффект стержней–поглотителей явился причиной аварии, подтвердили расчеты, выполненные специалистами Курчатовского института и ВНИИ АЭС в рамках деятельности рабочей группы по выявлению причин аварии при Правительственной комиссии.
Аналогичные расчеты с тем же результатом были выполнены группой сотрудников Института ядерных исследований АН Украины во главе с В.А. Халимончуком. В отчете Курчатовского института сделан вывод: "….единственной версией, которая не противоречит имеющимся данным, является версия, связанная с эффектом вытеснителей стержней системы управления и защиты".
Таким образом, техническая первопричина аварии была выявлена и обоснована уже в мае 1986 года. Именно она была положена в основу доклада Правительственной комиссии о причинах аварии и соответствующих решений Политбюро ЦК КПСС от 14 июля 1986г. Но оба этих документа были в то время засекреченными.
В открытой же печати появились материалы, подготовленные специалистами организаций, ответственных за разработку реакторов РБМК. Именно они легли в основу советского доклада на Международной конференции МАГАТЭ в августе 1986 г. В нем ответственность за аварию была возложена на персонал электростанции. Недостатки реактора РМБК были упомянуты в общем виде как сопутствующий фактор. Концевой эффект стержней СУЗ вообще замалчивался.
В чем и почему обвинили персонал ЧАЭС
Персонал обвинялся в том, что он отключил чуть ли не все защиты реактора. Это неправда, основные защиты реактора по превышению мощности и скорости ее нарастания (6 каналов защиты) находились в работе.
Остальные защиты реактора были либо в работе, либо отключались в соответствии с требованиями Технологического регламента. Персонал действительно вывел из работы систему аварийного охлаждения реактора, что предусматривалось согласованной программой испытаний и не запрещалось Технологическим регламентом. Кроме того, этот факт не влиял на возникновение аварийной ситуации.
Но главное не то, что отключал или не отключал персонал. Вспомним еще раз заявление Б.Г.Дубовского: -"Реакторы РБМК не имели никакой аварийной защиты".
И, наконец, еще один очевидный факт. В материалах, представленных на конференцию МАГАТЭ 1986 года, в качестве предельного минимального количества стержней–поглотителей, находящихся в активной зоне реактора, фигурирует цифра 30. Но до аварии в регламентах эксплуатации всех РБМК–1000 эта величина равнялась 15 стержням. Почему авторы представленных в МАГАТЭ материалов пошли на этот явный подлог?
Дело в том, что упоминаемые выше расчеты однозначно показали, что реактор взрывался и при количестве стержней–поглотителей в активной зоне больше 15. И при этом не имело значения, какая была мощность реактора – 200 или 700 мВт. Итог был бы тот же – взрыв.
Представленные мировому сообществу материалы практически прошли мимо еще одного принципиального недостатка реакторов РБМК: недопустимо большого положительного парового эффекта реактивности, который способствовал катастрофическому росту мощности реактора. Этот эффект особенно велик в начальной стадии парообразования в активной зоне. Именно в таком состоянии оказался реактор энергоблока №4 в ночь на 26 апреля, когда персонал, с целью повышения надежности его охлаждения, включил дополнительные главные циркуляционные насосы. Это незапрещалось Технологическим регламентом и было предусмотрено программой испытаний.
Наконец, в тех же материалах ни слова не было сказано еще об одной катастрофической особенности реакторов РБМК. При одновременном разрыве нескольких технологических каналов (трех на реакторах РБМК-1000 первого поколения, девяти – второго поколения) охлаждающая топливные сборки вода с температурой 270˚С попадает в графитовую кладку, имеющую температуру 500-700˚С. За счет мгновенного парообразования происходит взрыв, полностью разрушающий реакторную установку.
Почему официальный доклад советской делегации на Конференции МАГАТЭ столь существенно отличался от соответствующих выводов Правительственной комиссии? Ответ прост: сделано это было сознательно с целью защитить авторитет советской ядерно-энергетической технологии.
Первоначально зарубежные эксперты поверили советской делегации. Ее сообщение было положено в основу первого доклада международной группы экспертов по ядерной безопасности (INSAG), который был обнародован в 1986 году. Но уже через год, после проведения многочисленных исследований стало ясно, что первое советское официальное сообщение содержит много противоречий и неувязок. Пришлось советским специалистам готовить новый доклад, который был ближе к истине, но,по прежнему определял главным виновником аварии персонал электростанции.
И только в 1991 году в официальном докладе Госатомнадзора СССР, подготовленном рабочей группой во главе с Н.А.Штейнбергом, были поставлены все точки над "и". В докладе были представлены более десятка отклонений проекта РБМК от требований действовавших в то время нормативных документов и четко указана техническая причина аварии: разгон реактора на мгновенных нейтронах при вводе в его активную зону стержней СУЗ после нажатия кнопки АЗ-5, катастрофически усугубленный недопустимо большим положительным паровым эффектом реактивности.
Доклад быстро стал достоянием мировой общественности. Группа INSAG оперативно переработала на его основе свой первый доклад и выпустила новую его версию INSAG-7, в которой закрепила выводы Госатомнадзора СССР. В последующие 25 лет в мире выполнено большое количество исследований и анализов Чернобыльской катастрофы и ни один из них не поставил под сомнение выводы комиссии Госатомнадзора СССР и группы INSAG.
Нам представляется необходимым поставить еще ряд вопросов.
Почему при определяющем влиянии на безопасность минимального запаса в активной зоне реактора стержней–поглотителей этот параметр не был выведен на показывающие приборы, не были предусмотрены соответствующие блокировки и защиты? Почему в них не было ни слова об опасности режимов с низким паросодержанием?
Почему не был своевременно устранен концевой эффект стержней–поглотителей? Он был однозначно зафиксирован в 1983 г. во время физических пусков энергоблоков на Игналинской и того же энергоблока №4 Чернобыльской АЭС. Почему Главный конструктор фактически ничего не сделал для устранения этого эффекта, несмотря на тревожное письмо зам. Директора Курчатовского института (1983год) В.А.Сидоренко?
Ведь после аварии потребовалось всего несколько месяцев для реализации комплекса мер по устранению этих и ряда других недостатков реактора РБМК.
Перечень подобных вопросов можно продолжить. Но и приведенных примеров достаточно для подтверждения того факта, что культура безопасности в ядерно-энергетическом секторе СССР находилась на крайне низком уровне. И это – коренная причина Чернобыльской трагедии. Профессиональная беспечность, самоуверенность, усиленные закрытостью советской ядерной энергетики, отсутствием общественного контроля, слабостью государственной системы регулирования и надзора – все это тоже коренные причины аварии. Не последнее место в этом перечне занимает непомерная политизация ядерной энергетики, неадекватное вмешательство в этот сектор политического руководства страны.
Все вышесказанное – не только причины аварии, но и уроки для всех, кто так или иначе связан с освоением и использованием современных потенциально опасных технологий. И мы вправе задать вопрос: усвоены ли уроки Чернобыля, все ли сделано для недопущения подобных катастроф?
К сожалению, положительный ответ вряд ли возможен. За прошедшие 30 лет так и не удалось выполнить в полном объеме программу повышения безопасности действующих ядерных энергоблоков. Да, уровень их безопасности позволяет надежно их эксплуатировать. Но культура безопасности требует, чтобы работа по выявлению и немедленному устранению дефицитов безопасности не прекращалась ни на минуту.
Фото: chnpp.gov.ua
Самоуспокоенность, самоуверенность, скрытие существующих проблем – недопустимы. И тем более недопустимо то, что политические волны начинают все более захлестывать ядерную энергетику, отодвигая на второй план проблемы ее безопасности. И уж совсем дико выглядят коррупционные скандалы, в которые ее втягивают любители легкой наживы.
Неусвоенный урок для Украины
Мы не можем не высказать беспокойство по поводу способности и готовности Украины действовать в условиях радиационных инцидентов. Система аварийного реагирования базируется на устаревших подходах дочернобыльского периода. Авария продемонстрировала их полную несостоятельность. И этот урок оказался неусвоенным по сути. А это смертельно опасно для Украины, которая не обладает материальными, финансовыми и людскими ресурсами для преодоления последствий радиационных аварий Чернобыльского типа.
Система аварийного реагирования базируется на устаревших подходах дочернобыльского периода. Авария продемонстрировала их полную несостоятельность. И этот урок оказался неусвоенным по сути. А это смертельно опасно для Украины, которая не обладает материальными, финансовыми и людскими ресурсами для преодоления последствий радиационных аварий Чернобыльского типа.
Мы должны извиниться перед читателями за вынужденный техницизм, без которого невозможно объяснить реальные причины аварии. Но их выявление необходимо, поскольку до сих пор находятся "специалисты" и безнравственные политиканы, которые сознательно или по незнанию повторяют ложь, которая была представлена СССР в МАГАТЭ в 1986 году.
Атомщики вправе гордиться своей профессией. Их труд в решающей степени спасает Украину от катастрофического энергетического коллапса. Но каждый из них должен помнить уроки Чернобыля и неукоснительно им следовать. А все мы обязаны хранить благодарную память о тех, кто отдал свои жизни и здоровье в борьбе с безжалостной радиацией.
Комментарии